Семь футов для батальона (15 фото)

На днях встретил знакомого офицера, заместителя командира по идеологической работе — начальника отделения идеологической работы 6‑й гвардейской отдельной механизированной бригады гвардии подполковника Александра Романченко. Он спросил меня:

— Рамиль, почему почаще не приезжаешь к нам?

— Так приглашайте. Если будет что-нибудь интересное — обязательно приеду!

— Приглашаю: завтра танки пойдут по дну Немана…

Не вдоль, а поперек

И вот я в лесу близ Гродно, на живописном берегу Немана. Земля изрыта гусеницами, у берега — спуск в воду. Спуск — это обычная грунтовая дорога, колеи которой разъезжены гусеницами «семьдесятдвоек» на солидную глубину. Она, словно бурый сказочный зверь, ныряет в серо-зеленую воду на одном берегу, чтобы в сотне метров от него выползти на другом и, извиваясь, скрыться в лесочке.



На нашем берегу стоит пост обеспечивающих водолазов, а по воде курсирует катер. Рядом — бронированная ремонтно-эвакуационная машина (БРЭМ), чем-то похожая на недостроенный танк, у которого на корпусе вместо башни лежит широкая и длинная труба. Другая БРЭМ изготовилась к действиям на противоположном берегу. Так что к переправе все готово. Лица офицеров напряженны и сосредоточенны.

Занятие давно уже должно было бы начаться, но снова и снова откладывается. Все перепроверяется еще раз… Я удивляюсь вслух: сколько можно собираться? Неужели «по-боевому» приготовления будут столь же долгими? Офицеры снисходительно смотрят на гражданского фотокора и терпеливо объясняют: в этой ситуации надо сделать все для максимальной безопасности людей… Поэтому танк цепляют к БРЭМ с помощью массивной железяки (танкисты называют ее жесткой сцепкой), загоняют в воду и в очередной раз «замачивают», то есть проверяют на протечку.

Все, начинаем!..

На берег выходит пешая колонна личного состава танкового батальона. Солдаты, сержанты и офицеры-танкисты — богатыри в черных беретах на бритых головах. На плечах у них серыми бесформенными «воротниками» лежат изолирующие противогазы. Я с уважением и надеждой разглядываю эти хитрые устройства: случись что-нибудь нештатное, они надуются и превратятся в спасательные жилеты.

Глаза у будущих «подводников» горят, щеки от волнения румяные, желваки играют на скулах… Выражение лиц такое, будто вот-вот начнется штыковая атака.

К строю подходит командир бригады гвардии полковник Александр Жук. Ростом он — за два метра, офицер опытный и решительный — это видно и невооруженным глазом. На подчиненных комбриг глядит сурово, всем своим видом показывая, что впереди — серьезное испытание… Впрочем, мне эта сцена напоминает картину «Дядька Черномор и 33 богатыря».

— Больные есть? Кто сегодня плохо спал? Кто не хочет идти под воду? — поздоровавшись, спрашивает командир.

В ответ — тишина… Никто под командирским взглядом своих глаз не опускает.

Комбриг проводит короткий инструктаж. Начинает он со старой, но тем не менее до сих пор актуальной шутки:

— Какое самое главное правило должен помнить танкист, пересекающий водную преграду? Пересекать реку надо не вдоль, а поперек!..


Ребята заулыбались. Расслабились.

— Так, на какой передаче заходим? А потом? Правильно, на вторую, а то двигатель перегреем. Спокойно, не дергаемся, тут неглубоко, танк полностью даже не погрузится. Спокойно, как на танкодроме. Сильно не газуем и не тормозим… Помним, что команды по управлению «право» и «левее» звучат так специально, чтобы не запутаться.

Затем к строю подошел начальник штаба — первый заместитель командующего войсками ЗОК генерал-майор Александр Ройко. Поздоровался с солдатами, поинтересовался их настроением — и напомнил, что когда-то все нынешние полковники и генералы также в первый раз «ныряли» в реку на танках. «Все всегда обходилось благополучно, так что не робейте, ребята!»

«Земля», вода и броня

Первым пошел во взбаламученную воду Немана танк командира танкового батальона гвардии подполковника Алексея Шелепова.

…Машина заревела и забралась в реку. Сначала под водой скрылись только траки, но потом танк клюнул носом и почти полностью ушел в волны. Остались видны только труба-воздухозаборник и верхушка башни. Однако холодная водичка периодически накатывала на башенные люки и приборы наблюдения игривой волной.

Внутри бронированной «субмарины» — темно, остро пахнет солидолом, которым загерметизированы люки. Сверху немного капает вода.
Сначала в триплекс видны противоположный берег и кусочек потревоженной глади реки. Потом, когда дно пошло вниз, танк наклонился вперед, и триплекс погрузился в воду.

Грязно-зелено-бурая мгла окутала машину. Все звуки вокруг изменились. Экипаж продолжал сохранять молчание, но к урчанию двигателя добавился еще звук выхлопных газов, бурлящих в воде. Такую же «мелодию», наверное, издает котел с кипящей водой.

Гусеницы, на берегу безжалостно рвавшие землю стальными зубьями траков, вдруг обрели мягкость. Кажется, что они «обулись в шины». Иногда на пути попадались подводные камни — танк переваливался через них легко и непринужденно, как заправский обитатель придонного мира.

Броня уверенно пересекла реку, подошла к берегу и… уперлась во что-то невидимое. Остановилась, откатилась немного назад. Снова пошла вперед…

— Я — Земля! Стой! Какая температура охлаждающей жидкости? — раздался голос в шлемофоне. Командир танка произнес в микрофон какие-то цифры. «Земля» тут же передала ему новый приказ.

Выяснилось, что температура жидкости приближалась к критической. И было принято решение глушить двигатель, а потом вытягивать увязшую в иле броню с помощью тягача…

Неужели неудача? Но тут я слышу добродушный бас комбрига:

— Все нормально! Идет тренировка…

БРЭМ вытягивает из воды танк, с него водопадом льется вода. Не так зрелищно, как на празднике фонтанов, но тоже красиво!

Идем лагом

Вторым этапом занятия стало форсирование Немана мотострелковыми подразделениями. Так было заведено с тех пор, как танки «научились воды не бояться»: первыми на занятый противником берег выходят пехотинцы, а затем как можно быстрее надо переправить туда танки и артиллерию. Как сказал один бывалый солдат, танки без пехоты — что мясо без картошки: съедят их быстро…

Следом за «броненосцами» в точном соответствии с целью занятия в воду пошел пехотный десант на БМП.

…Вот странные перемены творят порой с нами глаза и мозг. Ощущения — совсем нетипичные. Смотришь на бээмпэшку — вроде железная, тяжелая, наверное, а… плывет. Точнее, как говорят моряки, идет. Винтов нет, киля с парусами тоже, а — идет! Когда я сел в командирский люк, то ожидал, что вот дойдем до глубины и поедем по дну, как танк, — а она идет!!! БМП идет!

Тот, кто никогда не передвигался, находясь в БМП, меня не поймет. Надо держаться за что-нибудь руками-ногами, иначе либо вытряхнет, либо вдоволь синяков получишь!

А в водной стихии все оказалось по-другому. Машина поехала, вода расступилась-вспенилась — и мы плавно, без рывков и толчков поплыли. Гусеницы крутятся и тянут боевую машину вперед.

Я представляю себе, как в десантном отделении, скорчившись, сидят сейчас наши белорусские хлопцы и немного волнуются. Конечно, это не описанный Александром Твардовским, именитым корреспондентом нашей прародительницы «Красноармейской правды», ад форсирования реки под огнем противника («Переправа, переправа, берег левый, берег правый…»). Но ведь в этой боевой машине сидят ныне вчерашние школьники, а не бывалые морские пехотинцы!..

Смотрю в триплексы по сторонам, слышу команды с берега.

Нет, я не романтик, но такие ощущения надо пережить самому — словами их передать невозможно…

Немного отплываем от берега, и тут я понимаю, что это такое — течение стремительного Немана. Нашу «лодку» начинает сносить, назначенное место выхода БМП из реки быстро отдаляется от плавсредства в сторону…

Слышу в шлемофоне команду с берега: «Левее». БМП разворачивается практически против течения и начинает двигаться к берегу. Разворачиваемся бортом (моряки говорят: лагом) к течению, и оно несет нас точно к месту высадки.

По воде плывем как на лодочке, но как только под гусеницами появилась почва, боевая машина рванула с места — и взлетела на крутой берег стрелой.

* * *

После всего увиденного и услышанного совсем не хочется писать казенные фразы о «приобретении богатого опыта», выставленных оценках и полученных навыках.

Почему-то опять вспоминается Твардовский: утлые лодочки и неуклюжие понтоны, на которых «густо было там народа — наших стриженых ребят…» и по которым противник садил изо всех стволов…

Танки и БМП продолжают переправу. «Стриженые ребята», наследники тех фронтовиков на понтонах огненных 1940‑х, учатся воевать. И на душе от осознания этого факта делается как-то теплее и уютнее…

Семь футов вам под килем, товарищи танкисты и пехотинцы!