- Альпинизмом раньше занимался? – Поинтересовался у меня командир.
- Занимался. - Без особого энтузиазма ответил я.
- Правило трех точек опоры помнишь? - Продолжал допрос с пристрастием командир.
- Помню!
Командир улыбнулся, сделал эффектную паузу и весело выдал.
- Забудь! Это правило тебе не пригодится!
Пошутил, наверное? А чего шутить-то?! Я всего-то и спросил только, как будем подниматься на корабль – по трапу или по веревкам? И лежит ли наш корабль в дрейфе или подниматься придется на ходу?
Наш агентский катер уже больше часа с переменным успехом боролся со встречными течением, ветром и волнами. Холодный дождь и брызги волн давно уже вымочили нас до нитки. Но мы упорно не хотели прятаться от них в тесной капитанской рубке. Вместе с Сунилом героически сидели на ящике с оружием. Старались выглядеть крутыми. Командир стоял рядом с рубкой. Периодически посматривал куда-то в темноту. Кроме темноты там ничего не было видно. Но, видимо, он пытался изображать из себя старого морского волка, который круче, чем вареные яйца?!
Из рубки раздался голос капитана:
- Get ready!
Команда была понятна и без перевода – она означала, что сладкая жизнь туристов, отдыхающих на южном побережье Шри-Ланки, закончилась. Начиналась работа.
К счастью, наш балкер лежал в дрейфе. Не трудно было догадаться, что при такой волне, как сегодня, по трапу подниматься нам не придется. Точнее, подниматься придется не только по трапу, но и по штормтрапу. Ну, почему опять по штормтрапу, с горечью подумал я, а не по эскалатору или на лифте? Ненавижу штормтрапы!
Чем ближе мы подходили к балкеру, тем внушительнее он выглядел. В мозгу у меня привычно прокручивались его технические характеристики: «Cape Madras, длина - 274 м., ширина - 45 м., высота - 23 м., порт "приписки" - Портмунд, Доминика». На деле все эти абстрактные метры и порты приписки у меня на глазах превращались в совсем даже не детскую стену, на которую нам предстояло сегодня забираться. Но что самое печальное, вместе с приближающимся бортом сухогруза увеличивалась и океанская волна, бьющаяся о его борт. Или это мои глаза увеличивались от страха?
Наш катер пристал к борту балкера. Тут же волна на метр-другой отбросила его назад. Сверху нам спустили штормтрап. И только тут я понял шутку командира о правиле трех точек опоры. Это в альпинизме можно никуда не торопиться. Здесь же океанская волна поднимала наш катер метра на три-четыре, а затем, на столько же, опускала вниз. Балкер и наш катер превращались в адские жернова, которые грозили превратить в фарш все, что между ними окажется.
Ухватиться за штормтрап нужно было постараться в самой верхней части этой амплитуды. А затем, как можно быстрее лезть наверх. Пока катер не размазал тебя о борт сухогруза. Вот только кто подскажет, как правильно угадать, когда она наступит - эта самая верхняя точка амплитуды?
Я с легкой грустью подумал трещине в локтевой кости своей левой руки, о перебитых осколками ногах и старой травме позвоночника. Всю мою крутизну, как ветром сдуло. Эх, рожденный ползать…
Сунил поднимался на борт первым. Когда катер поднялся в верхнюю точку, он ухватился руками за штормтрап и ловко полез наверх. Со стороны это казалось совсем не трудным. Командир краем глаза наблюдал за тем, как матросы поднимали на веревках наше снаряжение и оружие. Другим краем – за тем, как поднимался по штормтрапу Сунил.
- Все понятно? – Командир вопросительно кивнул на штормтрап.
- Понятно. – Обреченно ответил я.
- Только руки береги. - Произнес командир и шагнул к борту катера. Посмотрел наверх - Сунил уже был на трапе.
Затем снова посмотрел на меня. И, видимо, решил напоследок подбодрить меня очередной шуткой.
- В общем, делай, как я! – На мгновение задумался. – Хотя нет, лучше, делай, как Сунил!
И полез по штормтрапу.
Оно понятно, лучше делать, как Сунил! Сунил Яппа - старший сержант шриланкийского спецназа. Эти ланкийцы с детства лазят по пальмам и штормтрапам. Для них это плевое дело. А для меня это дело, скорее всего, последнее. Нет, я слишком стар для всего этого, подумал я!
Сзади раздался голос капитана.
- Go up!
Сам такой, подумал я в ответ. Последний ящик с нашим снаряжением матросы уже подняли на балкер. Теперь можно было подниматься и мне. Я попытался внушить себе, что мне это вполне по силам. Внушать это получалось как-то не очень.
Но я все старался делать правильно. Как делали до меня командир и Сунил. Когда катер поднялся в верхнюю точку, я ухватился за штормтрап. Но в это время катер совершенно неожиданно поднялся еще на метр, и мне пришлось перехватывать штормтрап выше. В это время катер резко стал проваливаться вниз, а я запрыгнул на штормтрап. Руки мертвой хваткой схватились за веревки. На штормтрапе было хорошо! И во всем мире не было силы, которая могла бы теперь оторвать меня от штормтрапа. Но в это время катер начал подниматься наверх, очень так душевно притираясь к борту балкера…
Ноги мои стали резко куда-то карабкаться, опережая руки, голову и мои мысли. Руки хватались за все, что под них попадалось. Глаза опережали мое тело, как минимум на пару метров. Я не обращал внимания ни на скользкие ступеньки, ни на проливной январский дождь, ни на стремительно поднимавшийся за мной по пятам катер. И, как дикая бразильская обезьяна летел я по штормтрапу наверх. Одна мысль непрерывно крутилась в голове: «Мама, роди меня обратно! Я не хочу на корабль. Я хочу домой в теплую кроватку!». Теперь я понимал, почему командир и Сунил поднимались по штормтрапу так быстро. Похоже, на штормтрапе они, как и я, думали о маме и сухой, теплой кроватке дома.
Когда я сделал первый шаг на трап, мне казалось, что чиф (старпом), встречающий меня на трапе, прочитает в моих глазах все мои мысли. Мы было чертовски стыдно за них. К счастью, дождь, который не мог пробить даже луч прожектора, не позволил чифу узнать эту мою маленькую тайну – что совсем никакой я не крутой перец, а временами так себе, обычный маменькин сынок.
Александр Карцев
